Немигающим взглядом она долго всматривалась в надпись на титульном листе ”Божественной комедии“. Размашистый мужской почерк с чудаковатым уклоном налево и уверенная точка, продырявившая две страницы под ней и одно женское сердце. 

“ Чёрт бы побрал эту пыль и желание прибраться на книжных полках. Вот же ж… “ — раздраженно подумала И., при этом несколько раз смачно чихнув, высморкалась в лоскуток бумажного платка и им же, машинально, промокнула заслезившийся зеленый глаз.

“ Это ж сколько прошло ?  Десять лет, десять килограмм, десять…  Нет, не может быть, я слишком благоразумна, — продолжала размышлять И., перелистывая страницы и, словно впервые, рассматривая гравюры Доре, — не могла я совершить десять ошибок, зная  о путешествии по девяти кругам ада  Данте Алигьери.  Соединился он таки со своей любимой Беатриче в обители блаженных – Эмпирее. А я вот тут стою и сопли подтираю.  Поделом мне, нецелеустремленной.”

 Отложив книгу в сторону и сверкнув окончательно просохшими зелеными глазами, женщина решительно обратилась к давно полузабытому и ушедшему не только из её жизни: ” Знаешь, мне почему-то кажется, что  я ненадолго еще задержусь в этом навсегда изменившемся и враждебном мире. Может, ты встретишь меня там, возьмешь за руку, как раньше, и я улыбнусь, такой знакомой и любимой тобою, улыбкой чеширского кота и…  Обещаю, на этот раз я останусь.  Навсегда.

Ведь Ты — не был ошибкой. “