Вот хочу… Не перебивай, милый.  Нет, не шубку -  я ещё чебурашку позапрошлосезонную не сносила. И не бусики. И даже не колечко. Нееет, не аленький цветочек и не тебя. Да засохни уже, промокашка! (Извини, вышла из себя ненадолго погулять) 

Вот хочу научиться играть в покер (Нет, тебе не послышалось. Именно в покер —  не в пох#р). Я представляю себя эдакой глыбой (да похудею я к тому времени!) за игральным столом в чёрном строгом  платье и в помаде оттенка “красная роза – эмблема любви”. И карты небрежно так зажаты в пальцах, украшенных красными же, невызывающей формы, ногтями и тонким колечком из прошлой жизни.  И моё лицо проигрывает  невыразимую  неотздешность – покерфейс называется.

Бойцов игроков осталось только двое — я и  Мадс Миккельсен в роли Ле Шифра (зачёркнуто)  это падло, которому не терпится объегорить меня в образе трогательной  нефеменистки.

Напряжение  между нами такое, что в черногорском казино “Рояль“ полопались все струны в клавишных и струнных инструментах в ресторане на первом этаже и треснуло зелёное сукно на столе справа.  Соперник пускает непроизвольно скупую кровавую соплю (зачёркнуто) слезу (блефуешь поди, гад такой?). На минуту я теряю самообладание, мне хочется захохотать устрашающе ему прямо в наглые глаза  и броситься прицельно коктейльным бокалом через стол.  Но я беру себя в наманикюренные уверенные руки, собираю дрогнувшие лицевые мышцы обратно в “покер фейс” и завожу где-то внутри своего сознания мантру “тройка, семёрка, туз”.

Противник (интересный такой экземпляр, надо отдать ему должное) торжествует и без купюр показывает мне фак, то есть старший фулл (и когда ж ты его собрать успел – ничего не понимаю? Но оно и понятно – я ж блондинкО обыкновенная и в покер играю не как по нотам).

Ха, думаю я ехидно и, не дрогнув бровью, разрываю декольте от Диора на своей скромной груди.

— Получи, фашист, гранату! (Нет, успокойся Лена, ты ещё будешь ликовать и плясать хмельной восточный танец на игральном столе)

— Стрит — флеш, господа, — вот она, граната.

Я забираю банк и даю время утереться и вернуть остатки растерянного в истерике достоинства поражённому.

— Пощады! – читаю я в его разноцветных от слёз глазах.

— Поехали, отметим мою победу, противный, — сердце женщины не камень, даже если она только что молча глумилась над несчастным.

  Я пакую выигрыш, мужчину, ящик крымского портвейна, улыбаюсь и наконец-то отдыхаю лицом от “покерфейса”.